КОНЦЕПЦИЯ АВТОПОЭЗИСА

• — ОБРАЗОВАНИЕ И ОБУЧЕНИЕ

Концепция автопоэзиса в современном научном познании

Автореферат на соискание ученой степени кандидата философских наук
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Одной из характерных особенностей развития современной, постнеклассической (B.C. Степин) науки является все более отчетливо выраженная тенденция к междисциплинарности, наиболее ярко представленная в исследовательских программах синергетики, когнитологии, теории сложностности, порядка и хаоса, катастроф, клеточных автоматов и т.д. В связке этих исследовательских стратегий одной из ключевых является концепция автопоэзиса, ориентированная на исследование операционально замкнутых, самовоспроизводящихся систем.

В контексте постнеклассической междисциплинарное наиболее значимым оказываются взаимодействия социо-гуманитарного и естественнонаучного знаний, в результате чего возникают новые образы реальности и методы описания, формирующие новые мировоззренческие перспективы. В этой связи философско-методологическое рассмотрение концепции автопоэзиса в ее междисциплинарном измерении может представлять особый интерес.

В последние годы эта концепция была экстраполирована в среду социального познания, инициировав идеи так называемого радикального конструктивизма. Наблюдаемый сегодня глобальный переход к информационной эпохе, сменяющей эпоху индустриализма, в своих последствиях не однозначен, содержит ярко выраженную кризисную компоненту и не может рассматриваться как переход к заведомо более благополучному состоянию общества. Современное общество не имеет другого набора выборов путей своего развития, кроме тех, которые обусловлены стремительным и необратимым развитием новейших информационных технологий и соответствующей им трансформацией основных сфер человеческой деятельности, таких как экономика, политика и культура, поэтому общество должно либо совершить соответствующую структурную реорганизацию, ответив тем самым на вызовы новой эпохи, либо оно может оказаться в ситуации эволюционного тупика. Вопрос же о конкретных последствиях информационной эпохи для человеческой цивилизации остается открытым и во многом определен теми познавательными усилиями, которые будут предприняты научным сообществом для понимания становящейся на наших глазах реальности сетевого общества (М.Кастельс).

Обсуждаемые в диссертации в связи с концепцией автопоэзиса идеи радикального конструктивизма приобретают особую актуальность, т.к. возможность изменения социальной реальности, репрезентируемой с помощью информационных технологий, может представлять как потенциальную угрозу, так и шанс позитивным изменениям.

Автор разделяет мнение, согласно которому одним из самых значительных открытий нашего столетия в интеллектуальной сфере является открытие наблюдателя. Наблюдатель, его становление и философская рефлексия являются центральными темами диссертационного исследования. На наш взгляд, понятие наблюдателя - ключевой элемент неклассической науки --необходимо дополнить методологическими принципами концепции автопоэзиса, формируя тем самым новое представление о субъективности.

Описание живой системы возможно только с точки зрения живой системы, какой является сам наблюдатель, а, следовательно, мы уже не можем говорить о наблюдателе как об абстрактном конструкте или трансцендентальной — в кантовском смысле — сущности. В автопоэтической концепции наблюдатель (человек) - это сложная развивающаяся система, которая имеет способность не только к самопроизводству и возобновлению, но и самореферентности, работая с собственными описаниями, как с независимыми сущностями. Мы должны понять, как возникает наблюдатель и как он становится, с тем чтобы понять его конструктивную роль в познании как деятельности, сочетающей в себе создание и открытие.

Философско-методологическое осмысление дает новый ракурс понимания особенностей развития современной науки, так как есть веские основания утверждать, что именно автопоэтические принципы формируют субъекта постнеклассического познания.
Степень разработанности темы.

Концепция автопоэзиса была предложена в 1970-е гг. чилийскими нейробиологами У.Матураной и Ф.Варелой с целью описания феномена жизни как явления, свойственного открытым, самовозобновляющимся системам. Слово автопоэзис (autopoiesis) происходит от греческих слов autos — само и роiеin — построение или произведение. Выбор именно греческого слова, а не, например, английского selfproduction позволяет придать термину свойство оператора, действующего на смысловое поле и обладающего спектром собственных значений. Несмотря на изначальную сугубо биологическую направленность теории автопоэзиса, она имеет перспективную междисциплинарную методологию. Эти подходы находят свое применение в концепциях трансперсональной психологии, исследовании социальных процессов, теории искусственного интеллекта, развитии новых информационных технологий.

Идеи У.Матураны и Ф. Варелы получили широкое распространение в мировом научном сообществе. Автопоэтическая теория входит в более общую исследовательскую программу, известную под названием когнитивная наука, которая осуществляет междисциплинарный синтез исследований в области нейролингвистики, искусственного интеллекта, когнитивной психологии, нейробиологии и эпистемологии. Среди авторов, работающих в этой области знания и развивающих ее современную фазу - задействование (enaction) (Ф.Варела), можно назвать таких ученых, как Т.Виноград, Дж.Лакофф, М.Зелены, Ф.Флорес.

Автопоэтическая теория относится также к теоретико-познавательной концепции радикального конструктивизма, получившей особый резонанс в социологии. Идеи радикального конструктивизма представлены работами П. Вацлавика, Э. фон Глазерсфельда, Н. Лумана, Г. Рота, П. Хэйла, Г. Швеглера, X. фон Фёрстера, Г. Р. Фишера.

Теория автопоэзиса может быть понята и с точки зрения системного подхода как одно из направлений "теории самоорганизации" или "теории сложности". Ее естественнонаучные и социо-гуманитарные аспекты отражены в работах как зарубежных ученых (Ф.Капра, Э.Ласло, К.Майнцер, Дж.Николис, И.Пригожин, И.Стенгерс, М.Темпчик, Г.Хакен, Э.Янч и др.), так и отечественных (В.С.Степин, С.П.Курдюмов, В.И.Аршинов, В.П.Бранский, В.Г.Буданов, Ю.А.Данилов, К.Х. Делокаров, И.С.Добронравова, Л.П.Киященко, Е.Н.Князева, Г.Г.Малинецкий, А.П.Назаретян, П.Д.Тищенко и др.).

Несмотря на широкую известность концепции автопоэзиса, в отечественной науке ей посвящено не так много работ, что отчасти связано с отсутствием литературы по данной теме на русском языке.

На развитие основных идей диссертации сильное влияние оказали также работы по философии и методологии науки И.А. Акчурина, И.О. Алексеева, A.M. Анисова, Л.Б. Баженова, И.В. Блауберга, П.П. Гайденко, Р.С. Карпинской, В.А. Лекторского, М.К. Мамардашвили, Е.А. Мамчур, И.П. Меркулова, Л.А. Микешиной, Ю.Б. Молчанова, В.В. Налимова, Н.Ф. Овчинникова, А.П. Огурцова, А.А. Печенкина, В.Н. Поруса, В.Л. Рабиновича, В.М. Розина, М.А. Розова, Г.И. Рузавина, Ю.В. Сачкова, B.C. Швырева, Б.Г. Юдина и др.
Цели и задачи.

Целью диссертационного исследования является анализ эпистемологически значимых компонент концепции автопоэзиса в контексте постнеклассической модели развития современного научного познания.

Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
- сформулировать принципы концепции автопоэзиса;
- выявить эпистемологические и онтологические основания радикально-конструктивистской парадигмы в научном познании;
- проанализировать процесс эволюции различных форм субъективности в научном познании в контексте различия философско-методологических принципов и темпоральных модусов (концепций времени);
- рассмотреть процесс становления субъекта-наблюдателя в различных дисциплинарных перспективах, а также в контексте развития системного подхода;
- исследовать особенности представлений о субъекте в рамках автопоэтического подхода;
- показать эвристические возможности применения концепции автопоэзиса в междисциплинарном измерении.

Методы исследования. 

Методологической основой исследования является системно-эволюционный, междисциплинарный подход.
Научная новизна положений, выносимых на защиту.

В диссертации получены следующие результаты: 

В диссертации впервые вводится представление об автопоэтическом наблюдателе как субъекте познания постнеклассической науки. Доказывается, что категория автопоэтического наблюдателя представляет более широкое и целостное понимание субъективности по сравнению с классической и неклассической абстракциями субъекта.
- В работе сформулированы основные методологические принципы автопоэтической теории и проанализированы их взаимосвязи.
- Концепция автопоэзиса была рассмотрена в качестве естественнонаучного обоснования программы радикального конструктивизма.
- В ходе исследования основных идеалов научной рациональности выявлена конституирующая роль методологических принципов и представлений о времени в процессе становления определенных форм субъективности.
- Выявлены границы и исследовательский потенциал автопоэтической метафоры в сфере социологии. В контексте конструктивистско - автопоэтического подхода рассмотрена проблема субъекта психологического и социологического исследования.
Практическая значимость.

Практическая значимость диссертационного исследования видится нам в приложимости полученных результатов к пониманию проблем кризисного развития и проблем информационного или сетевого общества.

Материалы исследования могут быть использованы в учебных курсах по философии науки, теории познания и концепциям современного естествознания для гуманитариев.
Апробация работы.

Диссертация обсуждалась на заседании сектора Философских проблем междисциплинарных исследований Института философии РАН; на семинарах кафедры философии Технического университета г. Карлсруэ (Германия). Основные результаты диссертационного исследования отражены в статьях и тезисах научных конференций.
Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка используемой литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее разработанности, формулируется цель и основные задачи исследования, определяется научная новизна и значимость работы.

В первой главе "Автопоэзис как нейробиологическая теория живого" раскрываются основные философско-методологические принципы концепции автопоэзиса, рассматриваются основные категории концепции и анализируются их взаимосвязи. В этой главе концепция автопоэзиса представляется также как естественнонаучное обоснование радикального конструктивизма. Сама концепция радикального конструктивизма осмысляется в контексте философского скептицизма.

В первом параграфе главы рассматриваются вопросы организации живых систем и принципы функционирования. Отмечается, что организация живой системы, представляет собой набор связей между ее компонентами, определяющий принадлежность живой системы к определенному классу (напр, к бактериям, мозгу и др.) При этом организация является абстрактным описанием отношений между компонентами, не определяющим сами эти компоненты - их состав и свойства. С изменением организации сложная целостность теряет свою классовую идентичность и разрушается.

Структуру сложной целостности, статической или динамической, создают реальные элементы или реальные отношения этой целостности, как связи между ее физическими компонентами. Можно сказать, что структура определенного сложного образования заключается в самом способе ее производства как целостности. Другими словами, структура системы представляет собой физическое воплощение ее организации. Поскольку Матурана и Варела подчеркивают, что организация системы не зависит от свойств ее компонентов, то данная организация может быть осуществлена (воплощена) различными способами, т.е. при помощи различных компонентов.

Матурана и Варела считают автопоэзис паттерном организации, общим для всех живых систем независимо от природы самих этих компонентов. При этом автопоэтическая система определяется как сеть процессов производства компонент, создающих саму эту сеть, результатом функционирования которой является ее (автопоэтическая) организация или паттерн как инвариант.

Матурана и Варела выделили способность к самопроизводству и устойчивому развитию в своей среде обитания в качестве наиболее характерных свойств живых систем. В соответствии с этим ими был развит принцип операциональной замкнутости как один из основных принципов автопоэзиса. Операциональная замкнутость ни в коей мере не подразумевает закрытость, т. к. речь идет об автономности особого рода, допускающей одновременно как взаимодействие системы с внешним миром (обмен веществ), так и непрерывное саморазвитие. Несмотря на то, что живые организмы непрерывно контактируют с окружающей средой, они остаются относительно устойчивыми по отношению к ее воздействиям. Нечто заставляет систему оставаться операционально замкнутой, т.е. поддерживать неизменными основные циклы жизнедеятельности и воспроизводить саму себя.

Операционально замкнутый процесс самовоспроизведения, рассматриваемый на молекулярном уровне, обеспечивается специфическим типом химических реакций, а именно автокаталитическими гиперциклами (см. М. Эйген). Элементы автопоэтической системы участвуют в сети непрерывных процессов взаимодействий или химических реакций, порождающих новые элементы самой этой сети.

В заключение параграфа подчеркивается, что хотя идея цикличности и круговой причинности выдвигалась еще в кибернетике, но именно в контексте автопоэзиса она приобрела свое новое звучание, поскольку стала описывать одновременно устойчивость, развитие и самовоспроизведение.

В дополнение к упомянутому принципу операциональной замкнутости выделяются также принципы автопоэтической непрерывности и пространственной ограниченности.

Второй параграф первой главы посвящен обсуждению естественнонаучных оснований так называемого радикального конструктивизма. Уже сами авторы концепции автопоэзиса обращают внимание на нетрадиционность их взгляда на познание. Познание, согласно У.Матуране и Ф.Вареле, это "непрерывное сотворение мира через процесс самой жизни».1 Этот ключевой тезис радикального конструктивизма (Э. фон Глазерсфельд, П.Вацлавик, Н.Луман), исследуется в диссертации с точки зрения его эволюционных оснований. Делается попытка, во-первых, сосредоточить внимание именно на перспективных аспектах радикального конструктивизма и, во-вторых, рассмотреть внутренние границы и интенции конструктивистской программы.

Исходным пунктом радикального конструктивизма является нейрофизиологический взгляд на человеческий мозг как на часть нервной системы, находящейся в непосредственном контакте со своим окружением. При этом утверждается, что мозг функционирует как операционально замкнутая система, порождающая семантически и когнитивно изолированный мир.

Далее в работе рассматривается один из центральных вопросов концепции автопоэзиса - структурное сопряжении живой системы и ее окружения.

Изменения, которые претерпевает организм, происходят вместе с его окружающей средой, поэтому живая система не может быть определена отдельно от своей окружающей среды. Этот непрерывный рекуррентный процесс взаимных возмущений между системой и окружающей средой, совместимый с условием сохранения автопоэзиса живой системы, называется структурным сопряжением.

Благодаря структурному сопряжению и операциональной замкнутости нервная система живого организма работает исключительно с внутренними корреляциями и только ими определяются все состояния активности живого организма в целом. Окружающая среда только инициирует структурные изменения системы, но не специфицирует их.

Эффективное поведение живой сущности в ее окружающей среде для внешнего наблюдателя создает лишь иллюзию того, что система оперирует представлениями о внешней реальности на основе полученной с помощью нервной системы информации. Внешний наблюдатель, зная структуру окружающей среды и сопоставляя реакцию живой сущности с воздействиями окружающей среды, может сделать вывод, что живая система сознательно достигает определенных целей в своем окружении. Однако единственная цель, которая непрерывно преследуется любым живым организмом, лежит не вне, а внутри системы и заключается в поддержании внутренних циклов жизнеобеспечения или автопоэзисе системы.

Структурное сопряжение автопоэтической системы определяет область взаимодействий, в которые она может вступать. Эту область Матурана и Варела называют когнитивной областью, являющуюся в свою очередь когнитивной областью системы.

Живые системы - это системы самообучающиеся, и в этом состоит основное отличие живой системы от любой другой структурно детерминированной системы. Отождествляя область взаимодействий (жизнедеятельность) с когнитивной областью (познавательной деятельностью), Матурана и Варела приходят к одному из главных эпистемологических выводов: "Живые системы - это когнитивные системы, а жизнь как процесс представляет собой процесс познания".(2)

Далее в диссертации рассматривается феномен языка и языкового поведения как расширение когнитивной области наблюдателя. Матурана приходит к автопоэтическому объяснению феномена языка, как результату ко-онтогенеза живых систем. При этом такие традиционно связываемые с языком понятия, как "перенос информации", "символизирование", "денотация", "значение" имеют смысл только для рефлексии о языке, т.е. при размышлении внешнего наблюдателя о том, что происходит при языковом поведении.

Для Матураны быть человеком значит существовать в языке, поэтому наше языковое поведение он описывает как поведение, которое является частью и результатом нашего поведения в качестве живых систем: "Мы движемся в нашем онтогенетическом и филогенетическом дрейфе как действующие в языке люди в структурном сопряжении в нашей области существования. Язык поэтому возникает в жизненной практике наблюдателя и генерирует в свою очередь снова жизненную практику наблюдателя"(3).

Матурана и Варела видят также смысл языкового поведения (феномена языка) в том, что оно представляет способ сосуществования живых систем. Самосознание и самость существуют только в языке, а так как язык является социальным феноменом, то и самосознание является также социальным феноменом.

Далее в диссертации анализируется принцип саморефе-рентности, заключающийся в способности живой системы порождать собственные описания и работать с описаниями этих описаний как с независимыми сущностями.

В заключение параграфа отмечается, что автопоэтический взгляд на процесс познания как на деятельность операционально замкнутой самореферентной системы, структурно сопряженной с окружающей средой, кардинально меняет всю систему классических представлений о мире, как некой существующей независимо от нас объективной реальности. Нет той позиции стороннего наблюдателя, которая позволила бы что-либо сказать о том, что есть «на самом деле». Не случайно излюбленным образом авторов, занимающихся не только автопоэзисом, но и теорией самоорганизации в целом, является рисунок Эшера, изображающий рисующие сами себя руки. Этот образ служит метафорой непрерывного, самопорождающегося цикла, связывающего жизнь и познание, в котором жизнь утаивает от нас свое начало.

В третьем параграфе первой главы концепция радикального конструктивизма, поучившая наиболее полное философское представление в работах Э. фон Глазерсфельда, рассматривается в контексте философского скептицизма. Анализируя взгляды Рене Декарта, Дж. Локка, Дж. Беркли, Д. Юма и И. Канта, автор указывает на особую близость философских взглядов Дж. Беркли радикально конструктивистским идеям.

Резюмируя сказанное о радикальном конструктивизме, в диссертации отмечается, что исходя из системно-теоретических, нейрофизиологических и кибернетических исследований, радикальный конструктивизм заново формулирует неоэмпирическую когнитивную теорию, которая представляет любую форму познания, включая и самого познающего человека как конструкцию некоторого наблюдателя.

Во второй главе "Эволюция форм субъективности в научном познании" анализируется процесс формирования представлений о субъекте познания в контексте философско-методологических принципов, составляющих основу эпистемоло-гического пространства классического и неклассического (М.К.Мамардашвили, В.С.Степин) этапов развития науки. В этой главе рассматривается также сопряжение проблемы субъекта познания с философской проблемой времени. Субъект и время представляются взаимоконституирующими категориями, поэтому их описание возможно только с учетом их круговой связности и системной целостности.

В первом параграфе главы, посвященном классической парадигме познания и его субъекту, рассматриваются основные мотивы, способствовавшие закреплению субъект-объектной схемы познания и вместе с тем процессу формирования именно той формы субъективности, которая легла в основу Новоевропейской науки с XVI по XX вв.

Особое философско-методологическое значение первой научной революции, связанной с именем Коперника, состоит не просто в объяснении некоторых, доселе не поддающихся объяснению фактов, а в произошедшем осмыслении методологической значимости этих открытий, в результате которого возникла новая эпистемологическая стратегия, впоследствии названная принципом Коперника (называемого иногда также принципом Джордано Бруно). Принцип Коперника уровнял все места пространства, сделав Космос и Землю познаваемыми на основе общих для нас законов.

Можно также предположить, что основным мотивом открытия Коперника и методологической основой его научного поиска были принципы простоты и объяснения. Несмотря на всю относительность принципа простоты и кажущуюся парадоксальность, проявляющуюся при попытках его формализации, этот принцип имеет целеполагающее значение в процессе построения теории (см. Е.А. Мамчур, С.В. Илларионов, Н.Ф. Овчинников, А.И. Уемов).

Далее в диссертации рассматривается становление аналитического метода в естествознании Нового времени, который получил свое развитие в работах Декарта.

Созданный Декартом метод аналитического мышления привел к редукционизму, согласно которому любая задача о поведении целого решалась через изучение работы частей, составляющих это целое. Сегодня этот подход считается одним из основных принципов линейного мышления, но чтобы увидеть ограниченность этого принципа, кажущегося универсальным и надежным средством, понадобилось три столетия, в ходе которых значительно эволюционировали методы научного познания и представления о его субъекте.

Коперниканская теория, решительно порвавшая со старой космологией, привлекла внимание Кеплера и Галилея. Галилей заложил в основу анализа явлений количественный метод, уйдя от логико-вербальных описаний аристотелизма. Это стимулировало создание новых физических приборов, позволяющих в точных цифрах описать интересуемое явление.

С естественнонаучными открытиями Декарта, Кеплера, Галилея др. естествоиспытателей, активно использовавших и развивавших математические методы описания различных явлений природы, связано формирование принципа математизации знания. Математизация, понимаемая как методологический принцип, означает использование абстрактных математических методов в качестве универсального языка науки (см. И.А.Акчурин, Н.Ф.Овчинников). Успехи естественных наук, во многом определенные развитием математического аппарата, безусловно повлияли на становление научной картины мира, в которой математические образы и объекты имели особое значение. Отождествление математического языка с языком самой природы нашло отражение в известной работе Галилея "Пробирщик", в которой ученый называет математику языком природы, а ее знаками - треугольники, круги и другие геометрические фигуры.

Довести до логического завершения революцию Коперника удалось Ньютону, который сумел объединить во всеобъемлющую теорию механистическую философию Декарта, законы Кеплера о движении планет и законы Галилея о земном движении. Важно было то, что этот закон касался не только тел, падающих на Землю, а выполнялся в любой точке Вселенной и описывал взаимодействие всех ее тел. Универсальный характер открытых законов позволил познающему разуму охватить единство процессов природы. Фактически именно ньютоновские представления о мире и Вселенной стали составлять основу современного мировоззрения.

Ньютоно-картезианская парадигма надежно закрепила познавательную схему, в которой суть жизни как явления не может быть ухвачена и понята. Нет ничего удивительного, что через призму механицизма сама наука видится как обезличенный познающий механизм, добывающий или производящий знания, очищенные от проявлений индивидуальных и неповторимых качеств личности.

Более глубокие социо-культурные следствия такого подавления всего естественного, как чуждого разуму, несущему свет просвещения во мрак вневременного, внеисторического существования дикой природы, были показаны представителями Франкфуртской школы социологии М.Хоркхаймером и Т.Адорно.

Эпистемологический проект Канта завершил построение ставшей впоследствии классической схемы научного познания, а также процесс становления классического субъекта, одновременно снимая и разрешая в нем противоречия между принципами, установленными Декартом и Локком. Для Канта основные вопросы философии были направлены на выяснение трансцендентальных условий возможности познания. Кант предполагает, что не наше знание должно выстраиваться таким образом, чтобы отвечать объективным данным внешнего мира, а наоборот, предмет познания должен согласовываться с нашей познавательной структурой, а условия этого согласования, как известно, Кант находит в существовании трансцендентальных форм чувственности на основе анализа проблемы единства опыта.

С революцией Канта в способе мышления связано закрепление субъект-объектной схемы познания. Человек стал смотреть на мир как на объект своих научных испытаний и добиваться от природы ответа в виде системы неизменных законов, отвечающих таким же неизменным и универсальным принципам, на которых основаны его методы познания.

Вера в объективное, вневременное существование внешнего мира, неотделимой частью которого является познающий субъект, привела к представлению об атемпоральном субъекте. Атемпоральность субъекта мы связываем также с доминированием в ньютоно-картезианской парадигме статической и субстанциальной концепций времени (Ю.Б.Молчанов, А.М.Анисов). Согласно статической концепции, все единичные события или моменты одновременно сосуществуют в некоем виртуальном пространстве. Такие отношения, как прошлое-настоящее-будущее, и направленность течения времени зависят от того, как субъект выберет ось ориентации и точку начала отсчета, т.к. всякое изменение и движение является лишь иллюзией. Субстанциальное, как, впрочем, и статическое понимание времени, прекрасно отражено в "Началах" Ньютона, где время, как и пространство, абсолютно и выступает в качестве вместилища событий. Автор отмечает, что субстанционально-статичный мир оказался крайне удобным для субъект-объектной схемы описания. Только в нем мог возникнуть научный миф о вселенском разуме Лапласа и подлинная вера в существование объективной истины.

Во втором параграфе второй главы рассматривается неклассический этап формирования субъекта, анализируются основные идеи и философско-методологические принципы квантовой механики, ее системный характер.

С возникновением квантовой механики произошла революция не только в научном знании, но и в эпистемологии и методологии науки. В описываемый мир вошел его наблюдатель. Квантовая физика релятивизировала понятие границы, отделяющей наблюдателя от наблюдаемой им системы. Физики поняли, что "строго отделить объект от субъекта невозможно, ибо и само понятие субъекта принадлежит сфере мышления" (Н.Бор). Эта обратная связь вновь обращает нас к субъекту, к внутренней структуре его познавательного пространства. Появление наблюдателя, осмысление его роли рассматривается в диссертации в контексте философско-методологических принципов квантовой механики -- наблюдаемости, неопределенности, дополнительности, соответствия. Автор рассматривает эти принципы, наделяя их селективной функцией по отношению к процессу становления неклассического субъекта-наблюдателя.

Возникновение принципа наблюдаемости связано с неустранимостью субъективных сторон человеческого участия, т.е. с осознанием того, что за любой исследовательской программой стоит субъект со своими теориями, гипотезами и соответствующими экспериментальными установками, определяющими характер наблюдаемого явления.

Сложнейшие проблемы квантовомеханического описания реальности послужили открытию принципов дополнительности и неопределенности. Их совместное действие мы можем интерпретировать как способ сосуществования различных языков описания и форм субъективности, понимаемых в контексте разнообразия форм опыта.

Коммуникативную роль принципа соответствия раскрыл Нильс Бор, интерпретируя его в качестве принципа, обеспечивающего возможность словесной передачи условий и результатов опыта "другому", что осуществимо только на языке понятий классической науки, основанных на нашем опыте.

В квантовой механике, в особенности в ее копенгагенской интерпретации, пересмотру подверглись также классические представления о пространстве и времени. Прежде всего, субстанциальную концепцию заменила реляционная, в которой время не является независимой от происходящих событий субстанцией, а само сплетено из этих событий. Вне наблюдения события не существуют, поэтому в реляционном мире с каждым событием сбывается мир. Таким образом, время, называемое физиками реальным временем, в отличие, например, от субъективного времени Св. Августина или А. Бергсона, так или иначе замыкается на субъекте-наблюдателе как неустранимом участнике всех событий, деятельность которого рассматривается как существенный, определяющий компонент физической реальности.

Далее в диссертации отмечается еще один важный аспект квантовой механики, связанный через идею многообразия описаний и целостности с системным подходом и представляющий для диссертационного исследования особое значение.

Такие характерные признаки квантовой механики как дискретный (квантовый) характер взаимодействий, двойственная (частице-волновая) природа квантово-механических объектов и "нелокальность" их взаимосвязей радикально изменили как классический образ мира, так и смысл познавательной деятельности. Квантовая механика - в особенности ее копенгагенская интерпретация, повлияла на становление множественной, неоднозначно трактуемой картины реальности, принципиально зависимой от контекста исследовательской ситуации.

Одновременно с идеей множественности с квантовой механикой связана также идея системной целостности, лежащая в основе исследовательских программ Д.Бома, Дж. Чу, Г.Стаппа, Г.Патти, Ф.Капры. В заключение параграфа отмечается, что квантовая механика инициировала переход к эпистемологизму в самом системном подходе.

Темой третьего параграфа второй главы диссертации является развитие системных идей и эпистемологическое понимание системы.

Основное внимание в научных дискурсах, посвященных понятию "система", уделяется проблеме соотношения частей и целого. Как известно, эта проблема интересовала еще Аристотеля. В отличие от элементаристски аналитической ориентации исследования системный подход предложил принципиально новую стратегию, направленную от частей к целому, не удовлетворяющуюся изучением свойств отдельных элементов и изучающую прежде всего характер взаимосвязи элементов.

Рассматривая эволюцию понятия система и опираясь на исследования Н. Лумана, в истории системного мышления автор отмечает переход от онтологического к эпистемологическому пониманию системности. При этом делается вывод, что акцент на эпистемологическую зависимость объекта сближает системный подход с неклассическим типом рациональности и делает системное исследование неотделимым от теоретических установок субъекта-наблюдателя.

Не выпуская из фокуса проблему субъекта и эволюции форм субъективности, в диссертации рассматривается область исследований, имеющая практический и прикладной интерес к описанию процессов познания и мышления, известная под термином когнитивная наука или когнитология (cognition science).

Когнитивная наука не представляет собой самостоятельной научной дисциплины в строгом смысле слова, а является междисциплинарной программой, работающей на стыке таких научных дисциплин и теорий, как теория искусственного интеллекта, лингвистика, философия (эпистемология), когнитивная психология, нейробиология. В истории развития когнитивной науки Ф.Варела выделяет следующие три фазы: 1) когнитивизм; 2) эмердженцию или коннективизм; 3) инсценирование.

По мнению Ф. Варелы, как в когнитивистской (Г.Саймон, Н.Хомский, М.Минский и Д.Маккарти) так и коннективистской (Д.Деннет, Д.Хофштадтер, П.Смоленский, Г.Хинтон, Дж.Фельдман и др.) интерпретациях когнитивной науки определяющим является репрезентационалистское утверждение об объективном существовании внешнего мира. Однако переоткрывая "здоровое человеческое понимание", мы обнаруживаем себя в нашем обыденном сознании активными, творческими участниками всех процессов окружающей нас реальности. Наше сознание не обрабатывает полученную извне информацию и не разрешает внешне заданные проблемные ситуации. Все эти модели когнитивных процессов являются лишь результатом деятельности наблюдателя, т.е. живой самореферентной системы, упрощающей сложностность мира в акте схватывания (восприятия), порождающем этот мир и самого наблюдателя.

Процесс порождения в действии или задействования (enact) может быть понят только в его циклическом, самопорождающем представлении. Именно эту "тотальную циркулярность" Варела обозначает термином задействование или порождение (enaction (англ.) или Inszenierung (нем.)). Понятие задействование (enaction (англ.) или Inszenierung (нем.)), употребляемое Варелой и его соавторами, акцентирует антирепрезентационалистский взгляд на познание. Объект и субъект возникают одновременно, порождая и обуславливая друг друга. Мы не можем не принимать во внимание наше обыденное знание, которое, как это прекрасно показала феноменология, неотделимо от нашей телесности, языка и социальной истории, а эта установка не совместима с фундаментальным естественнонаучным предположением, укоренившемся в западной культуре, будто мир, каким мы его воспринимаем, не зависит от воспринимающего его субъекта.

Далее в диссертации рассматриваются более подробно основные вопросы и задачи, которые были сформулированы в общей теории систем, кибернетики и теории самоорганизации. Проясняется принципиальное различие их когнитивных стратегий.

В конце XIX в. наука находилась в состоянии неразрешимого противоречия, связанного с одной стороны, с открытием второго закона термодинамики о возрастании энтропии и как следствие тепловой смерти Вселенной и, с другой стороны, наблюдаемое антиэнтропийное поведение живых систем, противопоставивших хаосу динамический порядок живых форм. Нельзя сказать, что Л. фон Берталанфи разрешил данное противоречие, тем не менее он не только сумел четко сформулировать проблему, но и предложил понятие открытой системы, которая обменивается с окружающей средой веществом и энергией - именно к такими системами являются все биологические объекты. Берталанфи указал также на неадекватность методов термодинамики для описания систем подобного рода.

Среди причин, по которым трудно сказать, что именно представляет собой кибернетика, по мнению М. Аптера, является отсутствие в ней центральной части, т.к. она состоит из множества перекрывающих друг друга направлений (кстати, это свойство присуще всем системным теориям). Предлагаемое в диссертации рассмотрение кибернетики также не несет в себе замысла упорядочить сеть системно-кибернетических понятий и категорий, а скорее указывает лишь на узловые моменты кибернетического подхода.

Кибернетика сделала попытку с позиции интердисциплинарных исследований разработать унифицированный математический и методологический аппарат, позволяющий объяснить явления, лежащие за пределами одной только техники, а именно на языке систем с обратной связью объяснить явления, происходящие в системах биологических, психологических и социальных. Сегодня можно с уверенность утверждать, что главным недостатком кибернетики как науки, претендующей на универсальность, унифицированность и интердисциплинарность, была познавательная стратегия направленная на поиск общих принципов организации машины и живой системы в том смысле, что последняя представлялась опять-таки чисто механистически, как очень сложный автомат. Возникающие в этой связи аналогии надолго задали технико-ориентированное видение природы живого, природы коммуникации живых систем.

Далее автор рассматривает исследовательскую программу теории самоорганизации, представленную сегодня множеством концепций, отражающих ее междисциплинарный и коммуникативный характер. В диссертации обращается также внимание на различие когнитивных стратегий (В.И.Аршинов) этих развивающихся научных направлений.

В отечественной науке наиболее популярен термин синергетика, который употребляется и трактуется в достаточно широком контексте, в том числе как синоним более общему термину -- теории самоорганизации.

Синергетика - это теория, объясняющая процессы самоорганизации в системах особого рода, а именно системах нелинейных, открытых, удаленных от состояния равновесия.

В диссертации раскрываются основные понятия, входящие в данное определение синергетики, и выполняющие также функцию философско-методологических принципов: самоорганизация, нелинейность, открытость, неравновесность или неустойчивость, сложностность.

В системах, являющихся предметом исследования синергетики, возможно спонтанное появление новых состояний, поддающихся достаточно простому описанию, в силу принципа подчинения. Принцип подчинения заключается в том, что в синергетической системе, за точкой неустойчивости поведение отдельных частей системы, характеризуется, как правило, всего одним или несколькими параметрами. Наличие параметров порядка позволяет сократить число степеней свободы системы или сжать информацию, необходимую для ее описания, так как количество параметров порядка подчиняющих себе все компоненты системы значительно меньше самих этих компонент. Описание поведения сложных систем на языке параметров порядка является главной особенностью синергетической стратегии школы Г.Хакена.

Американский ученый-кибернетик Х. фон Фёрстер является, пожалуй, одной из самых значительных фигур, оказавших непосредственное влияние на авторов концепции автопоэзиса. В 70-е годы У. Матурана работал в биологической компьютерной лаборатории (Biological Computer Laboratory (BCL)) фон Фёрстера Иллинойского университета вместе с такими известными исследователями, как Л.Лёфгрен, У.Р. Эшби, Г.Паск, и др. Их совместная деятельность послужила мощному развитию и распространению системно-кибернетических идей в мировом научном сообществе.

Направление кибернетики, развиваемое Х.фон Фёрстером, носит название рефлексивной кибернетики или кибернетики второго порядка. Это направление может быть названо также кибернетикой самореферентных или самонаблюдающих систем.

Как и в случае зрительного восприятия, когда человеческий глаз создает непрерывный зрительный образ, несмотря на наличие "слепого пятна", мы не замечаем пробелов или "дырок" в ментальных образах, прошедших через призму определенных когнитивных установок. В этом смысле мы видим только то, что видим, и только это "видимое" обладает для нас реальным существованием. При этом "видимое" и "невидимое" являются лишь одним из способов нашего различения. Отсюда следует один из конструктивистских постулатов кибернетики второго порядка: "Окружающая среда, воспринимаемая нами, является нашим изобретением".

Существенное влияние на исследования кибернетиков второго порядка оказала «Теория форм» или теория различений Г.Спенсера Брауна. В отличие от классического винеровского понимания кибернетической системы, фон Фёрстер определяет систему и ее окружение относительно бесконечной последовательности процессов различения, проводимых субъектом наблюдателем.

Наблюдение второго порядка, которое наблюдает то, как наблюдает другой наблюдатель, приводит к пониманию относительности любых описаний (наблюдений), осознанию поликонтекстуальности мира, т.к. в отличие от наблюдения первого порядка наблюдение второго порядка может наблюдать относительность собственных операций наблюдения, т.е. оно делает возможной рефлексию относительно себя. Оно может видеть (знать), что оно не может видеть того, чего именно оно не может видеть.(5)

Другое направление исследований X. фон Фёрстера посвящено изучению сложных саморазвивающихся устройств. В ответ на негативную реакцию гуманистов по отношениию к «машине», основному объекту исследований кибернетиков, X. фон Фёрстер различает два типа машин: «тривиальные» и «нетривиальные» и видит главную причину предвзятого отношения к технике в преобладании в ней первого типа устройств.

Тривиальная машина представляет собой устройство, которое с детерминистической стабильностью и точностью связывает определенные причины и следствия. Эти машины полностью детерминированы и независимы от прошлого. Можно согласиться с X. фон Фёрстером, что все эти свойства соответствуют лапласовскому детерминистическому представлению о функционировании всех процессов во Вселенной. Таким образом, мир Лапласа - это тривиальная машина.

Однако существует значительно более сложный класс машин - так называемые нетривиальные машины, принципиально отличающиеся от первого класса тем, что «операции этих машин зависят от соответствующих "внутренних состояний" машин, которые в свою очередь, сами определяются предшествующими операциями»(6). Нетривиальные машины зависимы от прошлого и непредсказуемы. Мир, включающий в себя аналитически неопределенные, зависимые от прошлого и непредсказуемые нетривиальные машины, резко усложняется и вынуждает нас развивать "эпистемологию нетривиальности".

В третьей главе "Становление автопоэтического наблюдателя" обосновывая концепцию субъекта в рамках автопоэтического подхода, автор формирует концепцию автопоэтического наблюдателя как субъекта постнеклассической науки. Дальнейшее исследование опирается на эксплицированные в Главе 1 философско-методологические принципы концепции автопоэзиса и доказанный в Главе 2 тезис о конституирующем значении философско-методологических принципов в процессе формирования субъекта познания. Доказывается, что категория автопоэтического наблюдателя представляет более целостное понимание субъективности по сравнению с классической и неклассической абстракциями субъекта. Целостностность автопоэтического наблюдателя - это целостность живой, телесно воспринимающей сущности, открытой миру и его темпоральному потоку.

В первом параграфе третьей главы исследуется темпоральный характер автопоэтического субъекта. Отмечается, что У.Матурана и Ф.Варела, продолжая эволюционно-эпистемологическую традицию, говорят о наблюдателе как о продукте эволюционирующей природы. При этом речь идет о новом, более глубоком и целостном понимании субъективности, включающем в себя как классические, так и неклассические интерпретации.

На наш взгляд, концепция автопоэтического наблюдателя когерентна философским идеям А.Бергсона, его интуиции длительности, пониманию жизни и творчества. Субъект Бергсона, наделенный интуицией и непосредственным восприятием, способен воспринимать время как чистую длительность, как эманацию, исходящую из единого первоначала и непрерывно наполняющую мыслящую субстанцию. Именно непрерывность потока времени делает его длительностью, а любая дискретность и рядоположенность умерщвляет развитие, делит его на вечные, но неживые интервалы, так называемые моменты времени.

А.Бергсон был одним из первых философов, противопоставивших классической схеме научной рациональности данные опыта непосредственного восприятия. Его интуиция длительности - это способ познания мира, позволяющий проникнуть в суть самих вещей и, по мнению Бергсона, значительно превосходящий внутренне ограниченный рациональный способ. Рациональная схема познания строится на интеллекте, но интеллект не способен постичь жизнь во всех ее проявлениях. Спонтанность, творчество, самосозидание оказываются за пределами научной рациональности.

Проблема времени и становления связывает также философские идеи Бергсона с теорией самоорганизации И.Пригожина. И.Пригожин переоткрыл время Бергсона, онтологизировав чистую длительность в неравновесных процессах. При этом становление и необратимость - главные критерии динамической интерпретации времени - стали рассматриваться как принципы развития любой сложной системы, т.е. системы открытой, нелинейной и удаленной от состояния равновесия.

Бесспорным является тот факт, что только живым системам, обладающим сознанием и волей, доступно восприятие времени как чистой длительности, и насколько язык научной рациональности не способен постичь суть живого, настолько он не способен ухватить длительность. Оба эти парадокса -парадокс времени и самоорганизации живой системы - оказываются взаимосвязанными, и, возможно, их решение видится в новом парадигмальном сдвиге в наших представлениях о субъекте познания, в чем собственно и состоит, на наш взгляд, философская значимость теории Пригожина, синергетики и автопоэзиса.

Ввиду историчности самого познания и эволюционности его субъекта меняется и идеал объективности научного знания. По мнению И.Пригожина, несмотря на то что одной из самых оригинальных концепций европейской науки Нового времени является концепция законов природы - детерминистических и симметричных во времени, которые существуют независимо от открывающего их человека, человек потерял ощущение "временной реальности бытия". Идея И.Пригожина в поиске решения парадокса времени - это новая "формулировка законов природы, ухватывающая хаос и стрелу времени".

Синергетике действительно удалось встроить в классическое субстанциально-статическое пространство новый паттерн сложных фрактальных структур и постулировать необратимость и становление.

В контексте предложенного подхода, связывающего представление о времени и субъективности, автор считает концепции синергетики и автопоэзиса дополнительными друг другу. При этом автор обращается к философии Бергсона, дополняя ее синергетической и автопоэтической онтологией.

Во втором параграфе третьей главы обсуждается телесно-воплощенный характер бытия человеческой субъективности.

Автопоэтический наблюдатель - это живая система и, следовательно, телесная субстанция, погруженная в мир и открытая миру - его длительности. Ф.Варела разделяет философские взгляды французского философа-феноменолога Мерло-Понти, говоря о необходимости, вытекающей из самих мировоззренческих установок западной научной культуры «понять наше тело как физическую и живую эмпирическую структуру - постичь его «внешнюю» и «внутреннюю», биологическую и феноменологическую структуру»(8). Круговую связь этих аспектов, как пишет Варела со ссылкой на Мерло-Понти, мы можем понять только в том случае, если исследуем главное: «воплощение знания, познания и опыта».

Мерло-Понти говорит о необходимости изучить уникальный способ бытия человеческой субъективности. Живое человеческое восприятие не сводится к совокупности ощущений и реакций (стимулов) органов чувств, отражающих некий объективный внешний мир. В восприятии формируется подлинно человеческий мир, который Гуссерль назвал "жизненным миром". Критикуя ассоцианистские и механико-детерминистские теории восприятия, редуцирующие целостные образы человеческого восприятия к физико-химическим свойствам живой структуры Мерло-Понти выстраивает концепцию феноменального тела как новую форму субъективности.

На становление взглядов Мерло-Понти оказали влияние работы Гуссерля, создателя метода феноменологической редукции. Метод Гуссерля направлен на изучение опыта, каким он является сам по себе, без отношения к миру эмпирических фактов. Согласно методу феноменологической редукции, мир как бы заключается в скобки, и мы на время воздерживаемся от каких либо суждений о нем. Опыт, данный нам в таком виде, Гуссерль называет интенциональностью (Intentionalitaet). Гуссерль полагает, что наш мир предопределен некими базовыми структурами сознания, к которым можно подобраться, следуя феноменологическому методу, и в то же время делает вывод, что эти структуры следуют из когнитивной сферы его собственного интеллекта. По мнению Ф. Варелы, ирония метода Гуссерля в том, что в своей попытке приблизить философию к непосредственному опыту Гуссерль оставил без внимания как консенсуальный, так и прямо воплощенный аспект опыта. В последующем Гуссерль возвращается к этой проблеме через введение понятия жизненный мир. Жизненный мир предшествует всем рефлексиям и теориям. В соответствии с этим феноменология должна изучать взаимосвязь жизненного мира, человеческого опыта и сознания. Гуссерль пытается «оживить» науку введением теории жизненного мира и, уходя от объективистского мировоззрения, связать науку и опыт.

Варела упрекает феноменологию Гуссерля в том, что она не учитывает кругообразность или циклическую связь рефлексивной деятельности. Предполагая предзаданность жизненного мира любому теоретизированию, Гуссерль должен был учесть, что феноменология сама, будучи в высшей степени теоретической концепцией, должна также иметь свой предзаданный жизненный мир. Проект Гуссерля (как и экзистенциализм Хайдеггера и феноменология жизненного опыта Мерло-Понти) разрушается, по мнению Варелы, по причине того, что его обращение к опыту остается чисто теоретическим, т.е. без прагматической компоненты. Ему так и не удалось преодолеть разрыв между наукой и опытом. Ф.Варела говорит о тщетности всяческих попыток выйти из сферы абстрактно-теоретических построений, которые всегда оказываются апостериорными по отношению к первичному опыту, включая и саму феноменологию.

Далее в диссертации обсуждается проблема восприятия времени телесной субстанцией - автопоэтическим наблюдателем. Вслед за А.Бергсоном автор анализирует возможность человека развертывать в протяженность собственные психические ощущения и тем самым выражать сугубо качественные (темпоральные) явления в количественных (пространственных) величинах. А.Бергсон, исследуя такие ощущения как чувство радости, надежда, внимание и др., отмечает явление развертывания в пространстве некоторого ощущения, выражаемого неосознанно задействованным мускульным напряжением. Благодаря этим усилиям мы способны сопоставлять чисто качественные явления, связанные с переживанием времени, т. е. длительностью - с количественными величинами (мускульным усилием) и, следовательно, развертывать время в пространстве.

На основании проведенного исследования автор делает вывод, что автопоэтическая система, будучи самонаблюдаемой, своей деятельностью конституирует наблюдателя и вместе с ним те формы пространства и времени, которые важны для обеспечения непрерывности автопоэзиса. Существуя на основании самополагающего различия между системой и окружающей средой, автопоэтическая система конституирует также некое тело, на котором замкнуты все циклы непрерывных самосоотнесений. Таким образом, рождение наблюдателя - это рождение тела, взаимопревращающего пространство и время, заполняющего собой разрыв между живой системой и миром.

Классический субъект был трансцендентальным и отдавал приоритет единству апперцепции и руководствовался онтологическим определением системы. Погруженный в непрерывное пространство и время и будучи бестелесным, атемпоральным конструктом, он легко мог быть устранен, отделен или вынесен за скобки творящей и эволюционирующей Вселенной. Неклассический субъект-наблюдатель был вынужден преодолеть трудности, связанные с необратимостью квантового явления и чувствительностью квантовой системы к условиям эксперимента, введением новых методологических принципов и реляционностью времени, существенно изменившими его собственный статус как субъекта познания. Автопоэтический наблюдатель внедрен в познание всем своим телом и это уже не трансцендентальное тело, а тело, которое мы называем своим. Наделяя субъекта-наблюдателя своим (живым) телом, телесностью, мы можем видеть, как тело определяет его нишу взаимодействий, горизонт его восприятия, возможность познания, а значит, конституирует его существование.

В третьем параграфе третьей главы в контексте антропного поворота в современной гносеологии обсуждается идея сетевого мышления, как интегрирующая знание и опыт познавательная стратегия.

Антропный поворот, наблюдаемый в современной гносеологии, - это прежде всего попытка вернуть живого субъекта -личность - в теорию познания. В результате субъект-объектного разделения и убежденности в существовании объективного знания в теории познании сложилось абстрактное представление о вневременном субъекте как беспристрастном созерцателе сокрытых сущностей. Так называемый натурализм и связанная с ним теория отражения как теоретико-познавательная стратегия вытеснили из познания все антропологические и социокультурные составляющие личности, создав вневременную и бестелесную абстракцию познающего субъекта.

Переосмысление и преодоление классических теоретико-познавательных моделей ведет к перестройке основных мировоззренческих установок. На смену образу объективной действительности, погруженной в субстанциальный темпомир, приходит образ становящейся реальности, созданной в результате совместной интерактивной деятельности живых субъектов - самореферентных автопоэтических систем, конституирующих свой мир в границах своего существования.

Таким образом, автор вводит новое представление о субъекте как о субъективном многообразии автопоэтических наблюдателей, созидающих мир в сетевом взаимодействии. Познание осуществляется не неким трансцендентальным субъектом - предельной абстракцией теории познания, а живым наблюдателем-человеком, вступающим во внутренний диалог с самим собой и другим человеком.

В четвертом параграфе третьей главы рассматриваются основные подходы к проблеме переноса и методологического обобщения автопоэтической концепции (как биологической теории организации и развития живых систем) в область социологии.

У. Матурана предлагает рассматривать социальные системы только в качестве некоторой среды, которая благодаря языку способствует осуществлению биологического автопоэзиса индивидов.

Ф.Варела полагает, что в данном случае уместно говорить о более общей концепции «операционально замкнутых» систем, включающих в себя автопоэтические системы в качестве частного случая, поскольку автопоэзис как самовоспроизводящаяся сеть процессов производства компонент осуществим только в физическом пространстве.

Автопоэтический подход к описанию социальных систем в духе радикального конструктивизма развивает также социолог П.Хейл, который не отходя от биологического рассмотрения человека как элемента социальной системы пытается рассмотреть социальные системы как самоорганизующиеся, самореферентные и самосохроняющиеся. Согласно своему подходу П.Хейл формулирует следующий тезис: "Люди живут социально из биологическим оснований, и могут быть биологическими, как они есть, потому, что они живут социально"(9).

В пятом параграфе третьей главы обсуждается принципиально новый системно-автопоэтический взгляд на общество, предложенный немецким социологом Никласом Луманом. В отличие от самих создателей автопоэтической теории Н.Луману удалось абстрагироваться от биохимической структуры классической автопоэтической системы и, используя автопоэтическую метафору и соответствующий методологический аппарат когнитивной автопоэтической теории, направить свои научные исследования на построение теории социальных систем в коммуникативном измерении. Общество, по мнению Н.Лумана, не состоит из личностей и отношений между ними, оно не является чем-то, что может быть очерчено границей одного из государств. Отвергая так называемые «гуманистическое» и «регионалистское» определения общества, Луман опровергает также субъект-объектную схему описания. В результате Н.Луман приходит к радикально антигуманистическому, радикально антирегионалистическому и радикально конструктивистскому понятию общества. Для теоретической социологии концепция Лумана представляет интерес как попытка переноса системно-автопоэтической методологии (с ее принципами самореферентности и структурного сопряжения) и, следовательно, идеи радикального конструктивизма в социальную сферу.

Используя теорию форм Спенсера Брауна, Н.Луман утверждает, что система и окружающая среда не существуют как некоторая данность, а возникают в результате операций различения проводимых наблюдателем. Таким образом, системная теория - это абстрактная теория, описывающая мир через единство различений - система/окружающая среда. На основе этого различения формируется представление о системе и ее окружающей среде. При этом все операции системы являются ее внутренними операциями, т.к. система оперирует только собственными различениями.

Что касается самих элементов социальной системы, то здесь необходимо перейти от субстанциального определения к операциональному и роль элементов системы должны выполнять самореферентные операции, образующие самовоспроизводящуюся (автопоэтическую) сеть. В социальной системе эту функцию выполняют коммуникации.

Понятие коммуникация Н.Луман использует не в обыденном смысле, ассоциирующим его с процессом передачи некоторой информации, а выделяет три ее составляющие: информацию, сообщение и понимание.

Социальная теория Н. Лумана - это разрыв с теоретико-познавательной традицией Нового времени. По мнению Г.Бехмана, построение теории общества на основе системно-теоретической терминологии подразумевает не только принятие другого словаря из различных, зачастую естественнонаучных и технических дисциплин, но и является эксплицитным уходом от онтологической концепции мира. С замещением понятия субъект и переводом субъект/объектных различений в различение система/окружающая среда Луман вступил на путь постонтологической, радикально конструктивистской теории общества.

Проблема субъекта, рассмотренная в диссертации, коррелирует с проблемой интерсубъективности и возможности автопоэзиса интерсубъективных коммуникаций. Здесь становится значимым вопрос о возможности и единстве поликонтекстуального мира. Говоря о проблеме субъекта социальной реальности, мы используем автопоэтическую метафору, позволяющую, на наш взгляд, описать новую форму субъективности, востребованную ситуацией сетевого общества, самонаблюдаемого и самосозидаемого в каждой своей точке. Субъект социальной реальности не является простым внешним наблюдателем, а принимает непосредственное участие в его конструировании в коммуникативном взаимодействии вместе с другим.

В "Заключении" излагаются основные выводы диссертационного исследования.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:
1. Образы времени: необратимость становления.// Московский синергетический форум. Тезисы. М. 1996, с. 86-87.
2. Организация коммуникативных процессов в информационном обществе. // Синергетика и образование. - М.: Гнозис, 1997. с. 249-254.
3. Сетевое мышление в образовании.// V Международная конференция. Математика, компьютер, образование. Дубна 1998, с. 144.
4. Проблема устойчивого развития: смена парадигм и системно-синергетический подход.// XXI век: Будущее России в философском измерении. Второй российский философский конгресс, т. 1, ч.2. Екатеринбург 1999, с.119-120.
5. Становление автопоэтического наблюдателя.// Синергетическая парадигма.- М.: "Прогресс-Традиция", 2000 , с.480-498.

Сноски

1 Матурана У., Варела Ф. Древо познания.- М: Прогресс-Традиция, 2001, с.
2 Maturana H.R. Biologie der Realitaet. F/M.: Suhrkamp, 1998. S. 194.
3 Maturana H.R. Biologie der Realitaet. FM: Suhrkamp, 1998. S. 199.
4 Foerster H. Von. Entdecken oder Erifnden. Wie laesst sich Verstehen verste-heri? // Einfuehrung in den Konstruktivismus. R. Piper GmbH & Co KG Muenchen, 1995, S.26.
5 См. Foerster H. Von Wissen und Gewissen: Versuch einer Bruecke. Suhrkamp, 1993 Foerster H. Von Wissen und Gewissen: Versuch einer Bruecke. Suhrkamp, 1993
6 Foerster H. Von. Entdecken oder Erfinden. Wie laesst sich Verstehen verstehen? // Einfuehrung in den Konstruktivismus. R.Piper GmbH & Co. KG, Muenchen, 1995., S. 32.
7 Пригожин И.. Стенгерс И. Время, хаос, квант.-- М: Прогресс, 1995 с.249.
8 F. J. Varela, E. Thompson, E. Rosch. Der Mittlere Weg der Erkeimtnis: der Brueckenschlag zwischen wissenschaftlicher Theorie und menschlicher Er-tahrung. Scherz, 1992. S.10.
9 Hejl P.M. Konstniktion der sozialen Konstruktion. // Einfuehrung in den Konstruktivismus. R.Piper GmbH & Co. KG, Muenchen, 1995,. S. 123.